Лео пожал плечами.

— София считала иначе. Когда Луиза разорвала помолвку, София предложила мне взамен себя. И сообщила по секрету, что только рада тому, как я отделал Гвидо, — прежде всего потому, что это так разозлило Луизу. Оказалось, она всегда считала, что я тайно в нее влюблен. Когда я объяснил — мягко и деликатно, как только мог, — что она ошибается, она закатила скандал и обвинила меня в намерении соблазнить тебя и заполучить деньги Мостинов. Разубедить ее я не смог. Вскоре она вышла замуж за Марко Росси, и с тех пор мы встречаемся только на официальных мероприятиях вроде сегодняшнего.

Харриет глубоко вздохнула.

— Что ж, повезло, что она всего-навсего вылила на меня вино!

Лео сурово сжал зубы.

— Я не предполагал, что она способна на такую выходку. Это Нонна настояла на том, чтобы пригласить Луизу и чету Росси, — хотела показать всему миру, что от старой вражды и следа не осталось.

— Какое счастье, что Луизы не было! — с чувством заметила Харриет, но Лео покачал головой:

— Луиза совсем не такая, она никогда не станет устраивать сцены на публике. Она отговорилась болезнью, но на самом деле просто не хотела с тобой встречаться.

«И слава богу», — подумала Харриет.

— Что ж, спасибо, что объяснил. Надеюсь, ты меня извинишь, если я скажу, что устала и хочу спать?

— Конечно, — проговорил Лео, поднимаясь, и, протянув руку Харриет, помог ей встать. — Странно, прежде мне казалось, что ты выше.

Он не ошибся: Роза была не только крупнее, но и немного выше Харриет.

— Ты давно меня не видел, — небрежно ответила она — и осеклась, встретившись с ним взглядом.

— Слишком давно, — мягко ответил он. — Но теперь мы снова вместе, и я хочу еще раз извиниться за то, что не позволял тебе увидеться с Нонной.

— Это не только твоя вина, — ответила она, вспомнив, как сокрушалась Роза о своей глупости и упрямстве. — Я должна была всего лишь попросить прощения — но время шло, и с каждым днем мне все труднее казалось признать свою ошибку. Поначалу мама пыталась помирить меня с родными, но отец стоял на моей стороне и винил во всем вас.

— Должно быть, считал, что Фортинари не уберегли его дочь от беды, — помрачнев, заметил Лео.

— Не так-то легко уберечь безрассудного подростка, — заметила Харриет, тщетно гадая, что же за «беда» приключилась с Розой девять лет назад.

— Когда я увидел тебя с Гвидо, то пришел в ярость. Как он посмел так обращаться с моей родственницей! Ему еще повезло, что я его не убил!

Харриет невольно сделала шаг назад.

— Лео, пожалуйста, давай обо всем этом забудем!

Лео молча взглянул на нее… Миг — и она уже таяла в его объятиях; еще миг — и губы его прильнули к ее губам. Если бы Лео применил силу, Харриет могла бы воспротивиться, но жаркий, томительно-медленный поцелуй лишил ее и сил, и воли.

Ощутив напор его желания, Харриет вздрогнула. Лео подхватил ее на руки и, опустившись на диван, усадил к себе на колени.

— Чувствуешь, как я тебя хочу? — хрипло прошептал он и, потянув вниз платье, уткнулся лицом в ее обнаженную грудь.

Харриет дрожала всем телом; сердце ее отчаянно билось. Соски набухли и затвердели от первого же прикосновения его умелых пальцев и губ. Таких ощущений она никогда… о боже!.. да что там, она и не подозревала, что такое бывает!

Лео поднял голову, со странной неуверенностью вглядываясь в ее лицо.

— Роза!

Желание Харриет вмиг растаяло, как сон. Она оттолкнула Лео и встала, торопливо поправляя платье. Как можно было так забыться? Вообразить, что он хочет ее, Харриет Фостер, а не Розу Мостин?!

Жарко краснея и стараясь не встречаться с ним взглядом, она хотела повернуться и поспешить прочь, но Лео удержал ее, мягко взяв рукой за подбородок и вглядевшись ей в лицо.

— Это наказание? Возмездие за то, что девять лет назад я остался к тебе равнодушен?

— Нет, — сухо ответила она, набравшись мужества взглянуть ему в глаза. — Просто во мне заговорила здравомыслящая англичанка.

Несколько секунд прошло в напряженном молчании — Лео явно пытался справиться с собой.

— Как же ты изменилась, — проговорил он. — Прежняя Роза знать не знала, что такое здравый смысл.

— Подросткам вообще не свойственно здравомыслие.

— Тоже верно. — Лео бросил на нее загадочный взгляд. — Итак, я должен поцеловать тебе руку, пожелать спокойной ночи и удалиться. Этого ты хочешь, Роза?

— Ты говорил, что не станешь соблазнять меня в доме тво… нашей бабушки, — напомнила она.

— Что же, если я приглашу тебя к себе, ты станешь сговорчивее? — поинтересовался он.

— Ни за что! — выпалила Харриет, а затем — едва ли не впервые за много часов балансировки на грани правды и лжи — откровенно соврала: — Я люблю другого!

«Роза ведь и в самом деле любит другого», — напомнила она себе.

Желание в глазах Лео мгновенно погасло, сменившись вежливым безразличием, и страшное чувство опустошенности охватило Харриет.

— Так, значит, ничего не изменилось. Ты по-прежнему любишь играть с огнем. Если бы ты сказала сразу, я бы к тебе не прикоснулся!

— Прости, — пробормотала Харриет, затем выдавила улыбку: — Что же удивительного, что меня по-прежнему влечет к тебе?

В глазах Лео вдруг сверкнул холодный гнев:

— Данте ты тоже позволяла себя целовать?

— Что ты, конечно, нет! — воскликнула она.

— Откуда мне знать, что это правда? — горько усмехнулся он.

— Спроси у него самого! — воскликнула она, вдруг разъярившись. — И еще не забудь поинтересоваться у Франко, не старалась ли я увести его у Миреллы! Ты тоже не изменился, Лео. По-прежнему винишь меня во всех смертных грехах!

Она повернулась на каблуках, но Лео удержал ее, схватив за локоть.

— Кто он?

Она непонимающе взглянула на него.

— Тот, кого ты любишь! — прорычал он сквозь зубы.

— Не скажу, — отрезала она.

К огромному ее удивлению, Лео расплылся в улыбке.

— Так, значит, это неправда! Нет никакого тайного любовника!

— Думай, как хочешь. — Страшная усталость вдруг навалилась на нее. — Я устала, Лео. И хочу спать.

Лео привлек ее к себе с такой неожиданной нежностью, что на глазах у Харриет вдруг выступили слезы.

— Какая же я неблагодарная скотина! Ты сделала Нонну счастливой, а я мучаю тебя и не отпускаю в постель. Последний поцелуй, милая кузина, и мы расстанемся.

Харриет послушно подставила губы, но тут же, опомнившись, отпрянула:

— Нет, Лео. Не могу.

Лицо его застыло, превратившись в маску холодной ярости.

— Скажи лучше, не хочешь! Но в твою сказку о таинственном возлюбленном я не верю.

— Твое право, — откликнулась она.

— Что ж, ты мудрее меня. Однажды ты разрушила мою жизнь — надо быть сумасшедшим, чтобы связаться с тобой снова. — Губы его изогнулись в ледяной улыбке. — Боюсь, мечтам Нонны не суждено сбыться.

— О чем ты? — нахмурилась Харриет.

— Сегодня вечером она призналась мне, как рада, что мы с тобой снова стали друзьями. А затем намекнула: она, мол, не сомневается, что ты желаешь большего. — Он вопросительно поднял брови. — Ты с ней об этом не говорила?

Харриет яростно затрясла головой.

— Да ты что! Если бы я знала… если бы только подозревала… я ни за что бы сюда не приехала! — выпалила она, почти забыв о том, что играет роль.

Лео отвесил церемонный поклон.

— Что ж, Роза, ты ясно дала понять, как ко мне относишься. Даже слишком ясно. Не стану больше докучать тебе своим присутствием. Прощай.

Он повернулся и вышел из комнаты.

На следующее утро Харриет проснулась совсем разбитой — даже разговор за завтраком давался ей с трудом.

— Напрасно ты позволила Лео так засидеться, — пожурила ее Виттория Фортинари.

— Он недолго здесь пробыл, Нонна, — ответила Харриет, подумав про себя, что уже готова видеть в этой женщине родную бабушку.

Синьора улыбнулась доброй усталой улыбкой:

— Милая моя, как я рада, что вы с Лео снова стали друзьями! Знаю, я просто глупая старуха, но теперь, когда все прощено и забыто, не могу не думать: что, если в один прекрасный день вы полюбите друг друга?